«Если ваша женщина перестала вам крутить мозги, значит это уже не ваша женщина».

(неизвестный нейротехнолог)

Давайте вспомним выступление Илона Маска на конференции Code Conference в Калифорнии в июне 2016 г., когда он сказал, что нейроинтерфейс должен стать «цифровым слоем» над корой головного мозга, а подключение мозга к компьютеру будет осуществляться с помощью миниатюрного чипа. И ещё вспомним 17 июля 2019 г., когда Илон Маск и руководители его стартапа Neuralink впервые продемонстрировали результаты реализации беспроводного нейроинтерфейса, имплантированного в мозг двух свиней. А меж тем в США уже одобрены процедуры имплантации электродов в мозг для лечения болезни Паркинсона, эпилепсии и не только. Ну а Илон Маск обещает делать это дистанционно. Некоторые компании уже продают носимые устройства для мониторинга мозговой активности, способные отслеживать настроение и эмоции.

Собственно, совсем скоро с помощью нейроинтерфейсов получится манипулировать поведением человека, причём порой даже без его согласия. Это случится просто в рамках продолжающейся цифровой трансформации и с помощью самых передовых информационных технологий. А раз так, то нейробиология (наука о мозге) сливается с психологией в нейропсихологию, а юристы вместе с нейробиологами уже заговорили о нейроправе.

Поскольку прямой контакт мозга с компьютерами и другой техникой может быть двухсторонним, то, похоже, вскоре речь пойдёт не только о купировании болезни Паркинсона, эпилепсии, паралича и др., как об этом говорит Илон Маск, но и об «усовершенствовании» людей как с точки зрения когнитивных способностей, так и всего, что ещё придёт в голову исследователям и тем, кто стоит за их спинами. Типа, у вас недостаточно компетенций? – Так мы вам подгрузим…

У каждой медали, как водится, две стороны. В конце минувшего года учёные, объединившиеся в группу Morningside Group, потребовали внести во Всеобщую декларацию о правах человека ООН набор «нейроправ», призванных защитить от злоупотреблений новыми технологиями, в том числе права на собственную личность, свободу воли, ментальную приватность, равный доступ к средствам расширения возможностей мозга и защиту от алгоритмической предвзятости.

Нейробиологи предостерегают о том, что достижения в области глубокой стимуляции мозга, носимых анализаторов ЭЭГ и интерфейсов мозг-компьютер открывают в перспективе широкие возможности для манипуляций с разумом, в связи с чем появляется настоятельная потребность в законах, которые бы защищали людей путём регулирования использования подобных новшеств.

За недолгую историю нейроправа обвиняемые добивались снисходительности в суде в самых невероятных ситуациях. Так, в 2009 году итальянка Стефания Альбертани была осуждена за убийство сестры и покушение на родителей, причём подсудимая свою вину признала. За совершенные преступления её приговорили к пожизненному заключению, однако уже через два года наказание было снижено до 20 лет тюрьмы. За Альбертани вступилась судья Луиза де Гатто, которой предоставили результаты сканирования мозга убийцы. Выяснилось, что итальянку на преступление толкнули изменения во фронтальной части поясной извилины её головного мозга, которая влияет на импульсивность, и в так называемом островке, связанном с агрессией. Смягчив приговор, суд фактически признал, что на преступление Альбертани пошла не только по своей воле, но и под влиянием произошедших в её голове трансформаций.

К настоящему моменту подобных дел в международной судебной практике накопилось немало. Где-то в результате травмы головы, где-то из-за функциональных отклонений, где-то попросту в связи с возникшей опухолью человек неосознанно шёл на преступление, и сторонники нейроправа уверены, что этого нельзя оставлять без внимания. К тому же вмешательство в голову вскоре может стать умышленным деянием со стороны ИТ-компаний. По данным газеты The Guardian, с 2005 по 2012 год количество таких разбирательств выросло почти в три раза — с 30 до 100 по тяжким преступлениям и со 100 до 250 в общей сложности. По прогнозам, уже к 2015 году их число должно было удвоиться и расти дальше — чуть ли не в геометрической прогрессии.

В своей известной книге «Нейромания» учёные Салли Сэйтл и Скотт Лилиенфельд отмечали, что «средствам массовой информации – и, судя по всему, даже некоторым нейробиологам – нравится привлекать нейрофизиологические основы человеческого поведения для объяснения всего на свете …». Они же предостерегали о том, что «нельзя использовать правила, действующие на физиологическом клеточном уровне, для достоверного предсказания действий на ином – психологическом – уровне. Вот вам аналогия: если вы хотите понять текст на этой странице, вы можете отправить материю слов на химический анализ, и специалист по неорганической химии предоставит вам подробные точные сведения о молекулярном составе типографской краски. Однако никакие химические анализы не помогут вам понять, что эти слова означают, не говоря уж об их общем смысле в контексте других слов с этой страницы». Иначе говоря, работа мозга человека в чём-то напоминает семиуровневую модель сети, где прикладной уровень в целом не зависит от физического или канального уровней.

Поскольку достижения в области нейротехнологий также могут опередить существующие этические принципы, весьма важно, чтобы этические рамки для экспериментов с нейронными устройствами (их ведь уже вживляют как больным, так и волонтёрам) совершенствовались вместе с техническими достижениями. И в этом ракурсе следует вовремя вспомнить об уже упомянутых выше правах на собственную личность, свободу воли, ментальную приватность, равный доступ к средствам расширения возможностей мозга и защиту от алгоритмической предвзятости. В любом случае ситуация, когда некто, вряд ли обладающий моралью и этикой в твоём (человеческом) понимании, безнаказанно действует в твоём родном мире, к оптимизму не располагает.

В конце концов будущие достижения нейротехнологий могут превратить человека в своего рода запрограммированный автомат. Если угодно – в своего рода киборга. Сначала он будет вести себя совершенно нормально, но как только сработает некий «триггер», включится программа и начнёт работать помимо воли и сознания базовой личности. Идеальный вариант – заставить купить ненужное. К тому же таких программ может быть немало, и не все они могут быть этичными (а то и некриминальными, к примеру). Ну а как наилучшим образом разместить такие «триггеры» в «голове», когда-нибудь, к примеру, расскажет тот же Илон Маск. А в целом при наличии соответствующих нейроинтерфейсов уже скоро развернётся настоящая охота за «мозгами», ибо кому-то захочется психически невозмутимых граждан, кому-то – идеальных потребителей, кому-то – солдат, а кому-то -просто расширить свою «экосистему».

В отличие от обычных живых организмов киборги могут быть полностью контролируемыми. Кому-то это было бы очень удобно. Группа инициативных и вполне физически здоровых идиотов уже давно вживила себе под кожу чипы, которые заменяют им паспорт и позволяют, к примеру, дистанционно включать свет или открывать окна. Кого-то это радует ‒ ведь так можно было бы под корень извести преступность. Но вопрос в том, что считать преступностью. Что будет, если контроль за гражданами возглавит маньяк? Или, что ещё хуже – компьютер? А что, к примеру, будет считать преступностью искусственный интеллект?

В эпоху Возрождения вынашивалась идея, что человеческое существо — это нечто священное. В эпоху всеобщей цифровой трансформации самое время напомнить, что сакральными являются человеческие мозги. И никто, ни один человек, никакая организация и никакой искусственный интеллект не вправе разрушать ваши нервы, о чём следует думать уже сегодня.

Или таки в праве?