Пока эксперты спорят и уточняют определение термина «цифровая экономика», работы в этом направлении на российском рынке набирают обороты. В результате внедрения цифровых систем удается радикально повысить эффективность работы сотрудников, объектов и предприятий в целом. Причем исключительно посредством внутренней оптимизации и улучшении процессов. В частности, именно такого подхода к построению цифровой экономики, в широком смысле, придерживается компания Schneider Electric, демонстрируя повышение спроса на свои решения и технологии. Как показывают пилотные проекты, предусматривающие использование возможностей программно-аппаратной платформы EcoStruxure, удается высвободить 15% ресурсов ЦОДа без капитальных затрат. Оптимизацию инфраструктуры можно сравнить с капитальной реконструкцией, но при значительно меньших затратах. Как такое возможно, в каких отраслях спрос на внедрение цифровых системы растет, на какие преимущества могут рассчитывать заказчики рассказал в интервью нашему журналу директор проектов по внедрению ПО подразделения IT Division компании Schneider Electric Юрий Драбкин.
– В начале разговора хотелось бы заметить, что иногда цифровые технологии дают эффект, обратный тому, на который рассчитывали, либо не сразу. Несмотря на все их возможности, успеваем меньше, чем планировали… Не так ли?
– Согласен. Таких примеров полно в истории развития технологий. Например, когда в Великобритании модернизировали паровой двигатель, эта машина дала возможность повысить эффективность угольных предприятий в 2,5 раза. Однако ожидаемого снижения объемов топлива и расходов на него не произошло. Предприниматели оценили возможность быстрого возврата инвестиций, и в результате был зафиксирован десятикратный рост потребления топливных элементов. Колоссальный по тем временам скачок.
Аналогичный эффект обеспечивают цифровые технологии, которые позволяют нам успевать сделать в пять раз больше, чем раньше. Но мы, в свою очередь, в тот же отрезок времени пробуем выполнить не одно дело, а десяток. Тенденция прослеживается на примере решения и бытовых, и профессиональных задач. Достаточно сравнить возможности современного видеозвонка в любую точку мира и телефонного разговора с абонентом в другом городе, когда для этого нужно было идти на телефонную станцию. Данный пример помогает понять, что происходит при построении систем цифровой экономки.
– Поскольку термин «цифровая экономика» трактуется по-разному, давайте определим, что вы вкладываете в это понятие.
– Для меня цифровая экономика сродни научно-технической революции. С помощью цифровизации мы стараемся как можно больше получить от обычной технологической платформы (фабрики, предприятия, конкретного производства). Иногда мы говорим о том, что повышаем эффективность цифрового аватара, дубликата настоящей площадки, в расчете на оптимизацию технологических процессов и получение благ благодаря применению цифровых компонентов.
– Какие походы к построению систем цифровой экономики использует компания Schneider Electric?
– Наш подход состоит в следующем. Мы начинаем с аудита площадки и общения с заказчиком, анализируем способы его работы с объектами (это могут быть ЦОДы, распределенная инфраструктура, серверные помещения и т. д.), а также состояние бизнес-процессов, прежде всего тех, с которыми напрямую связаны с получением прибыли, либо с основными затратами. Накладываем эти процессы один на другой. Собираем команду экспертов, которая определяет, где и какие процессы неэффективны, что именно мы можем улучшить. Затем приступаем к пилотному проекту на реальном объекте (участке, площадке, производстве) заказчика.
Благодаря этому у нас появляется возможность показать, как наше предложение работает (не на бумаге или в презентации!) и какую выгоду получает заказчик. Параллельно запускаем систему мониторинга, чтобы сравнить ситуацию до и после. Один из компонентов системы – визуализация, графическое представление того, как, например, изменились затраты, или возрос уровень сервиса.
После этого вместе с заказчиком на основе нашей методики запускаем основной проект, предусматривающий улучшение конкретных KPI. И, как правило, заказчик тиражирует наше решение на другие свои площадки или объекты.
– Как распределяются роли в экспертной команде?
– В нашей проектной команде представители заказчика и партнёра являются экспертами по своей технологии и поставщиком данных для нас, специалистов в сопутствующей инфраструктуре – инженерной, на стыке инженерии и ИТ. Вычислительные комплексы, связанные с АСУ ТП, начинают мигрировать в мир ИТ. И здесь, на стыке технологий, реализуемые нами проекты дают наибольший эффект. Это подтверждается результатами нашей работы, для выполнения которой мы используем открытую платформу EcoStruxure, состоящей из трёх уровней: на первом – подключаемые устройства, являющиеся поставщиками данных, на втором уровне – различные модули программного обеспечения, совместимые друг с другом, на третьем – сервисы, обеспечивающие технологические процессы клиента.
– Каковы преимущества этой платформы, и как вы ее применяете?
– Открытая платформа позволяет подобрать компоненты, необходимые для решения конкретной, точечной задачи заказчика. Как правило, задач много, а вариантов их решения – еще больше. Для нас важно выбрать оптимальный вариант, для которого характерны высокая эффективность, минимальные затраты, максимальная скорость внедрения. Специалисты различных подразделений нашей компании тесно взаимодействуют между собой и разрабатывают различные модули решения. В последующем мы эти модули начинаем «тасовать». Открытость платформы используем для того, чтобы вписаться в ландшафт заказчика. Мы по максимуму оставляем имеющуюся у него инфраструктуру, делаем ставку на автоматизацию бизнес-процессов. При необходимости, если каких-то ключевых элементов не хватает, мы можем выполнить доработку, например, доустановить необходимые датчики или модули программного обеспечения.
– Как вы автоматизируете бизнес-процессы предприятий? И что это дает заказчикам?
– Прежде всего, мы стараемся оценить процесс в целом – от вводных до конечного результата. Нередко бывает так, что процесс состоит из 50 звеньев в виде различных действий, а по факту нужны всего четыре. Мы помогаем определить эти необходимые звенья, а затем автоматизируем их, применяя нашу открытую платформу EcoStruxure. При этом наличие большого количества модулей, позволяем выбрать только необходимые и подобрать наиболее оптимальное решение для клиента. В результате, из процессов заказчика уходят лишние звенья процессов, повышается прозрачность, повышаются KPI всех участников проекта.
– В каких рыночных сегментах такие проекты наиболее востребованы?
– В настоящее время мы завершаем несколько проектов в финансовом и телекоммуникационном сегментах, где внедрение цифровых систем наиболее актуально уже сейчас. В финансовом сегменте такие проекты востребованы, поскольку нужно обеспечить надежность сервиса. Цифровые инструменты используются для того, чтобы не допустить сбоев, повысить надежность обслуживания. Предлагаемое нашей компанией решение уже в этом году де-факто стало стандартом в финансовой отрасли в РФ, а, возможно, и в СНГ, так как многие из финансовых компаний в той или иной мере уже используют решение Schneider Electric или планируют это сделать в ближайшее время.
– Проиллюстрируйте это на примере реализованных за последний год или выполняемых сейчас проектов.
– Весьма показательным является пример «Райффайзенбанка». На площадках ЦОДа необходимо было организовать возможность установки и ведения жизненного цикла парка ИТ-оборудования, которое, как известно, обновляется в среднем раз в три года. Для запуска современных сервисов необходимы более мощные ИТ-решения. Очень непростая задача – вписать в имеющееся помещение новое ИТ-оборудования. Ведь речь идет не только о замене одного сервера другим. Новые ресурсы требуют больше мощности, охлаждения, других ресурсов инженерных систем. При этом, заказчику необходимо обеспечить гибкость.
До реализации проекта в «Райффайзенбанке» было четыре площадки с вычислительными мощностями. С помощью наших программно-аппаратных средств коллеги смогли разместить нужное оборудование таким образом, чтобы полностью разгрузить одну из площадок. В ходе проекта использовались система изоляции «холодных» / «горячих» коридоров, датчики контроля климата, питания, был обеспечены точечный контроль параметров в каждой стойке. Мы сумели вписать новое оборудование в имеющуюся инфраструктуру. Срок окупаемости проекта, с учётом всех факторов, составил меньше года. Такие решения очень востребованы на российском рынке.
– В чем специфика внедрения цифровых систем в телекоммуникационном сегменте, других отраслях?
– Телеком – еще одна большая индустрия, в которой происходят серьезные изменения. Операторы связи, как и провайдеры, игроки call-сегмента, начинают предоставлять новые сервисы, осваивать новые направления бизнеса на смежных рынках. Для таких компаний, которые развиваются на стыке технологий, мы предлагаем проекты по энергоэффективности, в результате которых на 15% сокращаются затраты на электричество. Подобные проекты в той или иной мере реализуются во всех самых крупных операторских компаниях нашей страны. С конца прошлого года такими проектами активно интересуются и провайдеры.
Большой потенциал применения цифровых систем в транспортной сфере, например, в метрополитене различных городов и в рамках реализации проектов «Безопасный город». Современные инструменты необходимы, чтобы минимизировать риски, обеспечить безопасность и надежную работу оборудования. В одном из метрополитенов страны мы обкатываем пилот по цифровой паспортизации оборудования серверных комнат, каналов связи для турникетов и систем видеонаблюдения. Срок окупаемости таких проектов также не превышает года-полутора.
На предприятиях других отраслей, где изначально нет высокой ИТ-составляющей, на производствах с распределенной инфраструктурой мы помогаем значительно повысить эффективность. И чем быстрее заказчик приступит к внедрению цифровых технологий, тем скорее начнет на этом зарабатывать.
Стоит отметить, что в нефтяной отрасли давно и успешно работают АСУ ТП. Но когда внедряются процессы управления, мониторинга, цифровые методы контроля (не отдельно за каждым участком добычи), а за всем ландшафтом, то это позволяет уменьшить расходы и повысить эффективность основных процессов на 10-15%.
– Если резюмировать сказанное, то на какие преимущества сможет рассчитывать заказчик после реализации проектов на базе EcoStruxure?
– Короткий срок окупаемости проектов, повышение надежности сервисов инфраструктуры, прозрачность и контроль.
Весьма интересный пример из опыта Федеральной налоговой службы. Как заявил представитель ФНС на недавней конференции по Большим Данным, только внедрение электронной кассы за год позволило повысить собираемость налогов и получить перечисления НДС на сумму 1,7 трлн руб. Если рассматривать этот проект с точки зрения окупаемости, то он составляет всего несколько недель. При том, что еще недавно классическим вариантом хорошего срока окупаемости проекта считалось 3 – 3,5 года. Множество других примеров, доказывающих, что применение цифровых инструментов обеспечивает гигантский технологический скачок, напрямую связанный с повышением эффективности и оптимизацией расходов.
– Как вы оцениваете готовность отечественных компаний к реализации аналогичных проектов?
– На мой взгляд, российские компании находятся в состоянии высокой готовности для реализации подобных проектов. Причем это касается самых разных регионов страны. Недавно проводил встречу с коллегами из Новокузнецка и Новосибирска, которые проявили инициативу в реализации таких проектов и обратились к нам. Другие подобные проекты выполняются нашей компанией на Дальнем Востоке. Потребность есть, что в определенной степени связано со сменой и, в частности, с омоложением менеджмента. Молодым управленцам легче использовать цифровые инструменты для повышения эффективности работы предприятий.
– Какие трудности возникают на пути реализации таких проектов в российских условиях?
– Я бы назвал их трудностями перевода, связанными со зрелостью конкретных специалистов, готовностью приступать к подобным проектам и личностным взаимодействием. Финансисты, связисты, управленцы говорят на своем языке. Важно научиться понимать стоящие перед ними задачи и перевести на язык, понятный прикладным специалистам по инженерным системам.
Готовность к внедрению технологий повышается после реализации нами пилотных проектов, о которых шла речь в начале беседы. Правда, иногда приходится слышать, что «у нас в Казани (Уфе или Екатеринбурге) не работает то, что вы делаете в Москве». Мы же доказываем на деле, что это не так.
Еще одна трудность, о которой не могу не сказать, – кадровый голод. Сейчас ощущается острый дефицит сотрудников, способных быть драйверами этих переходных процессов к цифровой экономике. Пока нет соответствующих институтов, они только формируются. Подобная ситуация характерна для разных стран, Россия в этом не уникальна. Большие надежды мы связываем с академиями стартапов, курсами, которые проводятся для молодых людей и подростков, для которых ценность всевозможных цифровых инструментов очевидна.
– Ваши рекомендации заказчикам, которые приступают к созданию систем цифровой экономики.
– Нужно верить в то, что делаешь. Всегда найдутся желающие сказать, что вы идете неправильным путем. Но прогресс не остановить. Суть цифровой экономики – не в ИТ-улучшениях, а в совершенствовании основных отраслей и видов деятельности человека – финансиста, агронома, строителя, предпринимателя. Типовых решений пока немного, не каждый может определить резервы для улучшения. Поэтому зачастую приходится проявлять смелость, настойчивость. Но время таким людям на руку. И рекомендация у меня всего одна: если вы не готовы действовать сейчас, этим займутся ваши конкуренты.
