Об актуальных задачах банковского бизнеса и связанных с ними направлениях автоматизации банковской деятельности на базе современных ИТ, об импортозамещении в банковской сфере и конкуренции с псевдобанкингом, о проблематике создания единой технологической инфраструктуры национальной платежной системы в интервью главному редактору Connect Алексею Воронину рассказал начальник управления автоматизации финансов и рисков департамента информационных технологий – вице-президент банка ВТБ.
– Карл Тайстович, если посмотреть на развитие банковской автоматизации в России как на эволюционный процесс, начавшийся в 1990-х, какие направления деятельности банка выдвинулись сегодня на первый план в контексте внедрения ИТ?
– Приоритеты банковской автоматизации определяются приоритетами бизнеса. С этой точки зрения актуальными были и остаются три направления, на которые банк должен обращать внимание, – повышение доходности, операционная эффективность и управление рисками. К ним нужно добавить также выполнение требований регуляторов – отчетность, нормативы и совершенствование управления кредитной организацией.
В том, что касается повышения доходности, одна из областей автоматизации – это новые банковские продукты и сложные варианты уже существующих. Например, сегодня на рынке есть спрос со стороны клиентов на кредиты и депозиты со сложной схемой ведения. Вторая область – это безрисковые продукты с комиссионным доходом – различного рода аккредитивы, гарантии и т. п. Можно также отметить автоматизацию комплексного обслуживания клиента, когда банк стремится максимально увеличить свою долю «в кошельке» клиента, предложив полный перечень необходимых клиенту услуг. Все эти задачи включают значительную ИТ-составляющую.
По направлению «операционная эффективность» задачи автоматизации достаточно стандартные – сокращение ручного труда и увеличение доли автоматически обрабатываемых операций, сюда, кстати, относится и переход к самообслуживанию клиентов, например через системы ДБО, снижение стоимости бизнес-процессов, в частности за счет их оптимизации и внедрения систем управления бизнес-процессами, оптимизация использования человеческих ресурсов, например за счет централизации функций. Необходимым условием вышеперечисленного является «дигитализация» процессов – переход к обработке и хранению документов в электронном виде.
Такая область, как управление рисками, предполагающая сложную обработку больших объемов данных, предъявляет очень серьезные требования к автоматизации. В качестве примера можно привести требования Базельского комитета. Чтобы их выполнять, банку нужно получать и обрабатывать гораздо больше данных, чем необходимо для простой операционной деятельности. Это значит, что банки должны перестраивать бизнес-процессы, добавляя в них функции ввода новых данных, и дорабатывать, а иногда и менять информационные системы. Это достаточно дорогой и длительный процесс, но российские банки двигаются в данном направлении.
Наконец, в области управления кредитной организацией важным направлением автоматизации является комплекс взаимосвязанных задач, которые совокупно можно назвать управлением эффективностью (Business Performance Management), включающим анализ прибыльности в различных разрезах, стоимости процессов и ресурсов, включая задачи аллокации расходов, бюджетное планирование и бизнес-планирование, план-факт анализ, расчет КПЭ.
– А что касается автоматизации выполнения требований регуляторов в плане отчетности?
– Подготовка регуляторной, налоговой и иных видов отчетности, например по стандартам МСФО, является одной из задач, решение которой невозможно без автоматизации. Нагрузка на российские банки в части автоматизации отчетности весьма значительна. Во-первых, процессы доработки информационных систем обходятся недешево. Во-вторых, довольно дорого стоят и сами процессы сбора этой информации.
– Видимо, дополнительное осложняющее жизнь банков обстоятельство – конкуренция с компаниями, занимающимися, что называется, виртуальным псевдобанкингом, причем не имеющими над собой регулирования и дополнительных расходов, связанных с этим…
– Действительно, конкуренция с участниками рынка, которые предоставляют близкие к банковским услуги и одновременно находятся в более благоприятных с точки зрения регулирования условиях, начинает становится достаточно серьезной проблемой для банков. Здесь можно идти двумя путями: либо начать регулировать организации, оказывающие квазибанковские услуги, чтобы им было так же тяжело, как и банкам, либо сбалансировать распределение нагрузки. Снизить, насколько это возможно, нагрузку на банки и ввести аналогичное регулирование в отношении тех, кто фактически осуществляет банковские операции. Второй путь мне симпатичнее.
– Импортозамещение – просто модное слово или направление деятельности? Что оно означает применительно к российской банковской сфере?
– Тема имеет место быть. В технологическом плане мы попали в сильную зависимость от зарубежных технологий. Рычаги, позволяющие перекрыть нам доступ к этим технологиям, действительно существуют.
– А как еще может развиваться ситуация, если посмотреть на нее шире? В русле импорта технологий…
– Существует масса системных ресурсов и технологий (операционные системы, СУБД и т. д.), которые созданы и развиваются на Западе, а мы ими пользуемся. Практически весь банковский софт разработан с применением зарубежных системных технологий. Теоретически возможна ситуация, когда нас могут отрезать от развития, перестать поставлять обновления, а это означает, что лет через пять мы начнем отставать. Своих технологий почти нет, и, к сожалению, сейчас нет и ресурсов на их создание, в том числе человеческих и финансовых. Как, впрочем, нет и времени. Советский Союз был гораздо более самодостаточен в плане наличия собственных высоких технологий. Мы пошли по пути интеграции в глобальную экономику как сырьевая экономика и постепенно разрушили ту инфраструктуру, которая обеспечивала создание высокотехнологичных продуктов, почти полностью перейдя на импорт таких продуктов.
– Что делать?
– Выбирать из двух вариантов. Первый – продолжать идти по пути «сырьевой экономики», но тогда мы должны признать некоторые «правила игры» и лидерство «технологических экономик». Второй вариант – выбрать путь самодостаточного технологического развития и встать со временем в ряд «технологических лидеров». Этот путь требует серьезных структурных преобразований и очень системного подхода. Например, на первом этапе можно идти по пути использования программных средств с открытым кодом или свободного программного обеспечения (СПО) – в качестве альтернативы проприетарным решениям глобальных вендоров. Проблема в том, что программные платформы для создания СПО-продуктов и решений эффективно использовать лишь тогда, когда сложилась определенная экосистема, обеспечивающая развитие самой платформы, разработку, внедрение и сопровождение продуктов, созданных на ее основе. Пока в России такой экосистемы, к сожалению, нет. Ее нужно и можно создавать. Поскольку времени мало, а рыночные процессы идут медленно и не всегда в правильном направлении, процесс формирования экосистем разработки и внедрения продуктов на основе СПО можно было бы ускорить и сделать более эффективным, если бы к нему подключилось государство, в том числе и финансово. Если это будет сделано, то другие участники, те же банки, вендоры банковских систем, включатся в этот процесс, пойдут инвестиции в создание банковских систем на открытом коде. Кстати, некоторые эксперты предлагают подумать над созданием банковского консорциума, который занимался бы разработкой и продвижением платформы автоматизации банковской деятельности на основе СПО. По-моему, прекрасная идея, на которую стоит обратит внимание банковским ассоциациям.
– Сейчас это выглядит нереально…
– Сейчас ничего существенного не происходит. По крайней мере, я не слышал о крупных проектах по внедрению АБС на СПО. Дело в том, что прямые затраты и прямые риски проекта реализации банковской системы на СПО гораздо выше, чем потенциальные затраты и теоретические риски от того, что банк продолжит работать на проприетарном софте. Максимум, что делают банки, – это точечные проекты по внедрению некритичных приложений. Скорее ставится задача «пропилотировать тему» и сформировать компетенции.
– Западные АБС на российском рынке востребованы?
– По моим представлениям, в части АБС как ядра банковской информационной системы – не очень. Центральный банк создал в области отчетности настолько уникальное регулирование, что западные вендоры просто не способны его поддерживать и неконкурентоспособны в сравнении с российскими разработчиками в этой сфере. В других областях, где банковские продукты устоялись, а особенности национального регулирования выражены не слишком сильно, зарубежные вендоры чувствуют себя более уверенно, поскольку внедрение зарубежной системы в России происходит практически без доработки, как и на Западе. В таких областях российские вендоры проигрывают зарубежным. У тех и опыта больше, и денег.
– В заключение футурологический вопрос: когда банки смогут полностью отказаться от обслуживания в отделении? И соответственно, весь банковский бизнес будет реализован дистанционно, в цифровом виде…
– Наверное, когда люди смогут отказаться от личного общения в принципе и будут общаться только дистанционно. Если отвечать серьезно: думаю, что никогда. В портфеле универсального банка всегда будут банковские продукты, требующие живого общения, обсуждения. Если же, скажем, банк выбирает модель продажи определенных продуктов, которые можно продавать дистанционно, сознательно ограничивая свой бизнес с точки зрения выбора продуктов, тогда это вполне работоспособная модель банковского бизнеса. Тут регулятор, наверное, тоже должен какие-то поправки вносить. Кстати, о функции регулятора в этом контексте – она тоже очень важна в сохранении традиционной модели банкинга. Если регулятор перестанет требовать участия человека, банки смогут практически полностью отказаться от традиционной модели. Скажем, при использовании систем ДБО вся обработка – от проведения платежа клиентом до обработки операции и архивирования документов по ней – может быть полностью автоматизирована. Собственно, банковские пластиковые карты во всем мире так и работают. Аналогичная ситуация с системами ДБО: человек сидит при системах там, где регулятор написал, что именно человек должен что-то с чем-то сверить, проверить, поставить печать.
– То есть, если вдруг взять и убрать требования регулятора, банк сможет работать как полностью цифровой?
– Технически сможет, но на практике, наверное, все-таки будет предлагать в каких-то случаях и живое общение. Например, те же кредитные договора электронной подписью банки пока не рискуют подписывать. Мы просто не знаем точно, что произойдет в этом случае, какое решение примет суд в случае отказа от возврата ссуды. Сейчас все предпочитают, чтобы клиент пришел в отделение банка и подписал договор в бумажном виде. Если появится вера в ЭЦП, то, думаю, банки пойдут и по пути дистанционного кредитования. Это же относится и к другим операциям.
