Интервью генерального директора Российского фонда развития информационных технологий Дмитрия Крюкова
– Как вы оцениваете текущее положение информационных технологий в России и государственном управлении РФ? Какую роль играет РФРИТ в развитии ИТ в нашей стране?
– РФРИТ был создан Правительством РФ не так давно – в 2017 г. с целью улучшить взаимодействие государства с бизнесом, ускорить внедрение ИТ. Государству нужен инструмент, с помощью которого российским ИТ можно дополнительно помогать расти и развиваться, внедрять современные технологии и выходить на международные рынки. Фонд уже занял свою нишу на рынке поддержки ИТ в России. В частности, мы играем активную роль в реализации программы «Цифровая экономика», а также в создании экосистемы по разработке и внедрению ИТ на российских предприятиях. Фонд сотрудничает со многими регионами, проводит обучающие семинары для компаний, молодежи. Мы участники цифрового диктанта и различных других программ, связанных с приобщением молодежи к цифровым наукам.
Я не сторонник проводить аналогии, сравнивая положение в России и других странах. Сейчас глобальной конкуренции нет, но есть глобальный рынок, и РФ на нем тоже представлена. К сожалению, не так широко, как хотелось бы. Тем не менее такие компании, как «Лаборатория Касперского», ABBYY и многие другие, заняли свою нишу на международном рынке – их знают и узнают. Конечно, всегда хочется большего, и для этого мы прикладываем усилия.
Имеющиеся у нас разработки в области ИТ мы пока не умеем коммерциализировать, выводить на зарубежные рынки. Одно из направлений будущей работы нашего фонда – помощь в продвижении российских разработок на международный рынок. Здесь сохраняются небольшие проблемы, но все они преодолимы, и мы работаем в этом направлении. На мой взгляд, в России самые лучшие в мире программисты, наша математическая школа – сильнейшая. У нас есть все возможности для усиления своего международного влияния.
– В какие направления российских ИТ наиболее эффективно вкладывать деньги? Какова стратегия РФРИТ в развитии этих технологий?
– В прошлом году была полноценно запущена программа «Цифровая экономика». При ее разработке и реализации мы постарались вычленить сквозные цифровые технологии, для которых видим перспективы развития в ближайшие годы и, возможно, десятилетия. В частности, это квантовые коммуникации, квантовые сенсоры и квантовые вычисления, искусственный интеллект, виртуальная и дополненная реальность, Интернет вещей, новые производственные технологии и некоторые другие. Всего примерно 11 технологических направлений, которые подразделяются на субтехнологии. Сейчас мы сконцентрировали усилия на их продвижении. Наша программа внедрения этих технологий базируется на разработках, принятых дорожных картах. Недавно мы объявили два очередных конкурса, в рамках которых поддерживаем разработчиков и внедренцев ИТ-решений. Первая программа рассчитана на разработку передовых технологий в определенных областях согласно утвержденному Правительством и Минцифрой России перечню приоритетов. Мы выдаем гранты разработчикам и покрываем до 80% их затрат на разработку определенных ИТ-решений. Работа ведется в соответствии с приоритетами, сформулированными в программе «Цифровая экономика». Гранты выдаются в рамках конкурсной процедуры, с победителями заключаются соглашения. Сумма грантов может составлять от 20 до 300 млн руб. Суммы, существенные даже для крупных компаний, позволяют вести перспективные разработки.
Второй конкурс направлен на внедрение технологий, т. е. это более поздняя ступень поддержки. В данном случае еще более высокий «чек» – от 80 до 300 млн руб. Сумма такая же – от 20 до 300 млн руб. Путем выдачи гранта Правительство РФ субсидирует до 80% затрат на внедрение передовых цифровых российских технологий на предприятиях реального сектора экономики. Согласно Указу Президента № 204 при внедрении технологий предприятия обязаны искать российское решение в области сквозных технологий, соответствующее упомянутым дорожным картам по развитию сквозных технологий. То есть они помогают нам реализовать дорожную карту и тем самым развивать соответствующую технологию. Определяется компания, которая выбирает и внедряет данное решение.
В прошлом году конкурсы были проведены. Отобраны первые 13 компаний по внедрению, а также пять компаний по разработке. Только что стартовали новые конкурсы. Надеемся, что сможем поддержать гораздо большее число компаний, так как финансирование увеличилось по сравнению с предыдущим годом. Пандемия сократила возможности финансовых ресурсов ИТ-компаний, поэтому Правительство вовремя предложило меры поддержки в постковидный период и разработчиков, и внедренцев.
Обязательное условие внедрения – использование отечественного решения, а в разработке – включение ее результата в реестр отечественного ПО. Разработчики не войдут в реестр, если используют иностранное ПО. Мы стараемся финансировать разработку полностью отечественного ПО и принципиально против применения даже смешанных технологий. Подходим к этому очень строго, поскольку приоритет нашего фонда – развитие отечественных технологий.
– Каково положение России как производителя ИТ-решений на мировом рынке? Как РФРИТ планирует развивать международную кооперацию с другими странами?
– Наша базовая задача – помочь российским компаниям выйти на международную арену. Пандемия и поздний запуск фонда (в 2017 г. создан и только в 2019-м полноценно запущен), к сожалению, не позволяют реализовать меры поддержки и те направления, которые планировались. Хотелось бы полноценно содействовать продвижению компаний за рубежом. Предусматриваем развитие венчурного фонда при нашем институте. Важно, чтобы фонд предлагал все ступени – от начального этапа продвижения до коммерциализации, от расширения масштабирования до выхода на международный рынок. О сроках говорить пока преждевременно: стратегия на период до 2030 г. дописывается, надеемся завершить эту работу до конца текущего года. В документе будет указано, что и когда будем запускать.
В данный момент занимаемся цифровой трансформацией. Наряду с распределением грантов на передовые технологии оказываем консультативную помощь предприятиям. Определяем цифровую зрелость, помогаем выполнить «работу над ошибками» и объяснить, чего предприятию не хватает для цифровизации, какие первоочередные шаги нужно сделать. В регионах ведем разъяснительную работу, проводим видеоконференции. В период пандемии состоялось около 100 видеоконференций по развитию технологий. Рассматривали, комментировали и отбирали проекты, приглашали экспертов из нашего пула и других институтов развития, давали напутствия и советы, как компаниям жить дальше, куда обращаться за мерами поддержки, рассказывали, какие у них есть возможности, каковы их плюсы и минусы.
– Как пандемия сказалась на отношении россиян к ИТ? Какие информационные технологии оказались наиболее востребованными в период самоизоляции?
– У нас с коллегами появился своеобразный термин – «экономика дистанцирования». В коронакризисный период наблюдается своеобразный рост экономики дистанцирования. Выяснилось, что не только мы, но и другие страны оказались не готовы к удаленной работе. Недостаточно дистанционных сервисов, не хватает систем, каналов, а существующие оказались оказались перегруженными. Мессенджеры типа Zoom не позволяют человеку удовлетворить элементарные потребности в общении, обучении, образовании, они лишь замещают малую долю связи, требуемой в повседневной жизни.
Как показал период самоизоляции, экономика дистанцирования строится на иных сервисах, предполагающих не эволюционное, а революционное развитие технологий. Обществу предстоит постепенно подстраиваться к технологиям. Но при этом людям необходимо объяснять, почему так важно оперативно переходить на новое поколение технологий и разрабатывать технологии в дальнейшем. Проблема в том, что технологии, даже такие замечательные, как шлем виртуальной реальности, внедряются довольно медленно. Если бы они были внедрены раньше, это помогло бы, например, развитию онлайн-медицины.
В наших конкурсах по разработке и внедрению отдельное направление предусматривает развитие сервисов дистанцирования. Приоритетом для разработчиков является развитие сервисов онлайн-образования, обучения, развлечений. Поставлена задача повысить качество и пропускную способность этих сервисов, нарастить количество. Как показала практика, новые технологии долго приживаются. Очки дополненной реальности были анонсированы десять лет назад, пять лет назад технология стала доступной, но на улице вы не встретите человека в таких очках, а ведь они помогают мгновенно выполнять элементарные операции, вплоть до вызова такси без применения рук.
– Насколько, по вашим оценкам, востребованы в России проекты по внедрению промышленных IoT и сети связи для работы с IoT типа LoRaWAN или NB-IoT? Как РФРИТ участвует в реализации проектов в сфере IIoT?
– Один из проектов реализуется в Татарстане, в ОЭЗ «Алабуга» (город Елабуга). Система «умных» счетчиков, «умного» водопровода создается на основе таких технологий. Много проектов Интернета вещей. Это одна из перспективных дорожных карт, которая будет поддержана в рамках цифровой экономики. Мы как оператор будем развивать указанную технологию и выдавать гранты при наличии проектов (и на разработку, и на внедрение).
– Как вы оцениваете развитие российского рынка искусственного интеллекта и нейронных сетей? Что в этом направлении нужно сделать, чтобы Россия участвовала в развитии мировой индустрии искусственного интеллекта?
– Буквально месяц назад была наконец принята федеральная программа по развитию искусственного интеллекта. К счастью, в эту работу активно включился «Сбербанк». Благодаря тому что компания взаимодействует с основной частью населения страны, это поможет обучать нейронные сети, анализировать динамику.
На нашем рынке достаточно компаний, которые работают с технологиями распознавания лиц и искусственного интеллекта. Российские предприятия не первый год побеждают в конкурсах Google, посвященных системам распознавания лиц, причем представляют они отечественные решения. Ряд компаний располагает передовым опытом, использует лучшие в мире технологии, хотя они не анонсируются, поскольку решают определенные задачи. Развитие таких решений стимулируется в рамках Федерального проекта «Искусственный интеллект». На эти цели выделены беспрецедентные по меркам нашей экономики суммы – от 100 млрд руб. KPI мы разрабатывали совместно со «Сбербанком». Количество профильных компаний будет возрастать. Искусственный интеллект – это технология, где количество переходит в качество. Поэтому предусмотрены жесткие KPI именно по количеству. «Сбербанку» вполне по силам осуществить кооперацию компаний отрасли, для этого есть финансовые и технические ресурсы, а самое главное – возможность договариваться.
– Как вы оцениваете положение России в сфере разработки прорывных технологий, таких как квантовые вычисления, посткремниевые вычислители и другие? Участвует ли РФРИТ в подобных «загоризонтных» исследованиях?
– Квантовые технологии – одно из приоритетных направлений, как и искусственный интеллект. Квантовые вычисления были разделены на несколько дорожных карт: квантовые сенсоры, квантовые коммуникации и квантовые вычисления. Государство пошло на беспрецедентный шаг. «Росатому» выделили огромные деньги на создание квантового компьютера. РЖД стали центром компетенции по квантовым коммуникациям и сенсорам. Корпорация реализует масштабный проект квантовых коммуникаций между Москвой и Санкт-Петербургом, где строится квантовая линия связи с квантовыми ключами шифрования. Перспективы и заделы очень больше, инвестиции колоссальные.
Наш фонд также принимает непосредственное участие развитии названного направления, поскольку это одна из дорожных карт. В прошлом году мы профинансировали проект компании «Смартс» по созданию квантовой линии связи между Самарой и самарской агломерацией. Для защиты Интернета недостаточно использовать технологии «точка – точка», поскольку от станции до абонента будет небезопасная связь. Вариант «от станции до всех абонентов» – в сложившейся экономической ситуации неоправданно высок по стоимости. Реализация нашего проекта обнажила проблемные точки развития технологий, и сейчас их устраняют. Активно работает с нами университет ИТМО, передовой, на мой взгляд, институт по квантовым технологиям в области фундаментальных наук. Университет включается в проект «Смартс», помогает оборудованием и расчетами. В дальнейшем мы планируем развивать эту технологию.
Что касается посткремниевых вычислений, то в большей мере это вопрос к Минпромторгу, поскольку речь идет о «железе». Подобные проекты мы финансируем только в составе программно-аппаратного комплекса – помогаем ПАК внедрять на последней стадии.
Разрабатываемые технологии в области фундаментальных наук – дело не ближайших пяти лет. Мы развиваем прикладные технологии на горизонте планирования пять-десять лет. Актуальная для нас задача, чтобы каждый гражданин России максимально быстро почувствовал внедрение передовых технологий, помогающих ему в повседневной жизни. Рассказывать гражданам о посткремниевых технологиях сейчас – все равно, что вести речь о полетах на Марс.
– Как вы оцениваете ситуацию с импортозамещением в России? Какие действия нужно предпринять для формирования локальной радиоэлектронной промышленности и развития смежных индустрий?
– Импортозамещать надо только то, что надо импортозамещать. Повальная замена импорта по советскому принципу не требуется. Да, нам необходимы инфраструктурные решения, микроэлектроника в критически важных отраслях. Но нам не нужна полная замена всей микроэлектроники. Чтобы создать процессор по современным нормам проектирования, придется пройти всю технологическую цепочку. На это уйдут годы и огромные деньги. Зачем – непонятно, особенно если учесть количество абонентских устройств, используемых в России. У нас очень маленькая рыночная база.
Формирование отечественного рынка необходимо в определенных сегментах, в частности в системах безопасности. Одна из дорожных карт предусматривает создание ресурсной базы для 5G. Мы настаиваем, что все оборудование для 5G должно быть отечественным. Критически важно сформировать абонентскую базу для оборудования 5G, поскольку на этом будут базироваться все новые технологии: и Интернет вещей, и коммуникационные интернет-технологии, и т. д. Многое будет «накладываться» – «умные» дома, «умные» машины. Это весьма перспективно и экономически оправданно. Данный узкий сегмент действительно нужно импортозаместить. Над этим сейчас работают «Ростехнологии» и «Ростелеком» при поддержке институтов развития цифровой экономики. Мы готовы их поддерживать. А замещать все подряд, создавать гигантские заводы микроэлектроники, чтобы штамповать никому не нужные чипы, – зачем?
Чтобы производить что-то в промышленных масштабах, сначала нужно придумать что-то, чем будет пользоваться весь мир. Миллиард или два миллиарда потенциальных покупателей – это рынок. Из 140 млн россиян 10 млн потенциальных пользователей – капля в море. Даже китайцы при их огромном рынке и финансовых возможностях не стремятся заместить «все и вся». Замещают критически важное и делают ставку на такие перспективные секторы, как 5G, чтобы в будущем можно было контролировать те или иные сегменты экономики.
– Какова сейчас ситуация с финансированием информационных технологий в России? Какие проекты перспективны для клиентов и какие проекты внедрения ИТ поддерживает РФРИТ?
– Как известно, санкции к нам стали применяться только шесть лет назад. С начала 1990-х, с разрушения советской модели я не видел ни одного завода или хотя бы исследовательского центра, построенного Google, Microsoft в России. Создаваемые небольшие центры разработки просто используют наши «дешевые мозги». Не припомню фундаментальных проектов, в которые иностранные компании-гиганты инвестируют большие деньги в целях разработки и внедрения в России. Потому утверждать, что из-за санкций что-то сильно поменялось, не могу. Сырьевые компании, где были крупные вложения с иностранным участием, пострадали. Но в ИТ-секторе, мне кажется, таких инвестиций не было и раньше.
Напротив, санкции дали толчок развитию отечественных ИТ. Мы поняли, что могут возникнуть проблемы с критически важной инфраструктурой, ИТ-оборудованием. До многих дошло, что международной конкуренции нет – есть отстаивание национальных интересов. Сейчас это особенно очевидно – китайские технологии вытесняют со всех рынков, закрывают TikTok. На первом этапом, если помните, было ограничение использования продуктов «Касперского». Ни одна страна не выступила с заявлением, что это элементарное ограничение конкуренции.
Мне не совсем понятно, почему у нас до сих пор в больших объемах присутствует иностранное ПО, в том числе офисного характера, которое компании продолжают активно закупать на десятки миллиардов рублей в год. Если эти средства останутся в нашей экономике, они подстегнут развитие отечественных технологий.
Мы поддерживаем проекты, позволяющие улучшить жизнь каждого гражданина, обеспечить быстрое получение определенных услуг. Если сейчас поступят два проекта на одну сумму, примерно идентичных по качеству проработки и остальным условиям, но один будет предлагать ERP-систему на отдельно взятом заводе, а второй – систему бесконтактной онлайн-записи для сети медицинских клиник, мы выберем второй. В подобном случае решается конкретная задача в экономике дистанцирования, продвижения технологий, обеспечивается максимальный эффект масштабирования. Внедрив решение в одном учреждении, клиника ретранслирует технологию за свой счет, мультиплицирует самостоятельно на другие организации. Мы выступаем за разработку не совсем типовых решений, но точно не «коробочных». Только облачные решения, дистанционные, не требующие установки и настройки вручную, максимально комфортные и актуальные.
– Как вы оцениваете успехи программы «Цифровая экономика», ее влияние на развитие российских ИТ?
– Вопрос, на мой взгляд, преждевременный. Реализация программы началась лишь год назад, отобраны первые проекты, и они только начинают выполняться. Согласен, что надо делать все гораздо быстрее. Правительство старается ускорить принятие нормативных актов, Министерство помогает определиться с приоритетами. О первых результатах можно говорить не через один-два года. Столько времени занимает внедрение, а разработка – от года до пяти лет. Сейчас сроки сократили, пересмотрев условия, связанные с карантином, но в горизонте два-три года эффекта не будет.
Подготовка «Цифровой экономики» уже оказывает влияние. Мы показали предприятиям, что надо делать. Немало предприятий застряло в 1980-х гг., на многих производственных гигантах нет элементарных станков с ЧПУ, их интеграции, отсутствует электронный учет рабочего времени. Инженер в тетрадке ведет подсчет срока использования и ревизии ремонта станков. Чем быстрее будут внедряться современные технологии, тем лучше будет выпускаемое оборудование, а значит, и все остальное.
Основной эффект от цифровой экономики – внедрение в бизнес-практику цифровых технологий. Программа «Цифровая экономика» многогранна. Первая задача – подготовить кадры для цифровой экономики, обучить нужное количество менеджеров, которые понимают, зачем это все надо и как это делать. Вторая задача – провести ревизию и объяснить предприятиям, в чем проблема. Почему у них, например, меньше заказов, чем могло бы быть. В нашем конкурсе участвовало несколько предприятий, которые накапливали на складе один вид комплектующих, при этом не хватало другого, потому что не было элементарной системы учета. Много новых технологий мы показываем региональным предприятиям, чтобы они понимали, насколько необходима цифровая экономика и региональной системе управления.
Во всех министерствах введена должность заместителей по цифровой трансформации. На днях анонсировано решение, предусматривающее трансляцию опыта в регионы. В регионах должны быть вице-губернаторы по цифровой трансформации. Сейчас аналогичное задание спускается до уровня муниципалитета. На всех уровнях ветвей власти должны быть люди, которые способны объяснить, для чего это нужно всем предприятиям – от колхоза в Краснодарском крае до небольшого завода на Дальнем Востоке. «Цифровая экономика» решает глобальную задачу, полагаю, полноценный эффект наступит в течение трех-пяти лет, не раньше.
– Какие технологии будут востребованы в ближайшем будущем у российских компаний? Готовы ли отечественные разработчики предоставить соответствующие решения на базе собственных разработок?
– Правительство и министерство активно разрабатывают новые системы поддержки отрасли. Наш институт развития со следующего года запускает дополнительные меры стимулирования экономической активности в рамках «Цифровой экономики». Планируем ряд новых конкурсов на другие меры поддержки малого и среднего бизнеса во внедрении новейших решений. Анонсируем их чуть позже, но нормативная база практически готова. Поддерживать будем различные технологии и направления.
За последний год был заключен ряд соглашений с госкорпорациями: с РЖД – по квантовым коммуникациям, с «Росатомом» – по квантовым вычислениям, с «Ростехом» и «Ростелекомом» – по 5G и Интернету вещей, со «Сбербанком» – по искусственному интеллекту. Каждая госкомпания, подписавшая соглашение, взяла на себя обязательство продвигать и развивать эти технологии. Причем не только на государственные средства, но в основном за счет собственных технологий и возможностей. Практически треть населения нашей страны работает в «Ростехе» и «Росатоме», в компаниях, относящихся к этим корпорациям. Если они будут активно участвовать в «Цифровой экономике» и ставить задачи перспективного развития технологий, то в стране все будет внедряться в разы быстрее. Ресурсы у них огромные.
Госкорпорации совместно с государством должны выставить приоритеты в тех технологиях, за которые они отвечают, и помочь людям быстрее к этим технологиям приобщиться, внедрить их на практике. «Ростех» разрабатывает оборудование для 5G. «Ростелеком» работает над новыми технологиями Интернета вещей и элементами внедрения. Например, чтобы запустить беспилотный транспорт, для начала необходимо внедрить множество технологий (регулировка, компьютерное зрение и т. д.), подготовить соответствующую нормативную базу. Все это кто-то должен модерировать.
Правительство по численному составу невелико, и двигаться во всех направлениях одновременно невозможно. В Минцифры 300 человек, которым приходится решать задачи, связанные со 100-миллионным населением. По уровню проникновения Интернета наша страна передовая в мире, а по уровню протяженности сетей – недостижимая. Интернет вошел в каждый дом на Дальнем Востоке, в северных районах, практически на всей территории нашей огромной страны. Уже есть оптический Интернет. Этот гигантский скачок в технологиях позволит разворачивать различные сервисы на базе интернет-взаимодействия. Без сомнения, сделан огромный шаг.
– Как вы оцениваете перспективы создания отрасли радиоэлектронной промышленности и связанного с нею кластера ИТ-разработок? Что необходимо для успешного формирования соответствующих индустрий?
– Для непосредственного взаимодействия бизнеса и власти была создана организация АНО «Цифровая экономика», которая занимается коммуникациями между бизнесом и властью, выстраиванием диалога между ветвями. Фонд, как институт развития, решает прикладную задачу финансового плеча. В той или иной степени это венчурная, грантовая либо перспективная поддержка входа в капитал. Один из будущих вариантов развития, который сейчас прорабатывается, – вхождение в капитал компаний для перспективного роста технологий. Возможно, со следующего года мы введем этот инструмент.
Создавать такие подынституциональные сущности планируем с различными отраслевыми институтами развития. Гипотетически можем входить собственным финансовым ресурсом в проекты со стороны Минцифры, а другие министерства – со своей стороны. Благодаря синергии можно реализовывать проекты в любых смежных отраслях.
Мандат РФРИТ очень широкий – по поддержке всей ИТ-отрасли. Устав позволяет нам вести любую деятельность и создавать любые дополнительные сущности, которые помогут реализовывать политику в области развития ИТ на территории России. Субфонды, дочерние отраслевые компании способны помочь проводить политику в области развития ИТ в тех или иных сферах. В настоящее время мы используем не весь инструментарий, поскольку в определенный период финансовый ресурс был резко сокращен. Но мы планируем запустить, в частности, венчурное финансирование, реализовывать международные проекты. Эти намерения отразим в нашей долгосрочной стратегии. Всех ждем на конкурсах!
