Недавно премьер-министр России поручил «проработать вопрос об унификации и обеспечении совместности государственных информационных систем», используемых в целях «прослеживаемости сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия».
«Унификация всех существующих специализированных ведомственных платформ в единую государственную информационную систему позволит, с одной стороны, радикально повысить эффективность госконтроля производимой продукции, с другой – обеспечит дополнительные условия для развития честной конкуренции и поддержки добросовестных предпринимателей», – пояснил вице-премьер, курирующий сельское хозяйство.
Количество уже существующих в сфере агропромышленного комплекса информационных систем (в ведении Минпромторга, Минсельхоза, Роспотребнадзора, Россельхознадзора, иных ведомств и госструктур) подсчитать непросто. Направлений деятельности, отраслей и подотраслей, сегментов много, а видов продукции – еще больше, причем данные по некоторым позициям (сырью, товарам, конечным продуктам etc…) заносятся сразу в несколько систем. А чиновники, иные заинтересованные лица не устают мечтать о создании новых государственных информационных систем, например, в отношении меховых изделий, которые подлежат маркировке. И обоснования приводят убедительные, и аргументы веские…
Кроме того, в параллельной плоскости еще один бум активности – развивается история информационного системостроения на территории Евразийского экономического пространства, куда входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия.
Что касается нашей страны, то чиновники утверждают, что имеющиеся информационные системы контрольных и надзорных органов позволяют проследить движение сырья и оборот товаров. Даже если это возможно на локальном уровне (в очерченных отраслевых и торговых границах), то сами чиновники не уверены, что эти системы могут быть интегрированы между собой. Причина? Несогласованность и отсутствие единого формата данных. В действующих информационных системах один и тот же объект характеризуется по-разному, причем по одному и тому же его свойству.
Недавно на совещании в кабинете министров было заявлено о том, что работающие в своей сфере государственные информационные системы имеют «серые» зоны, что и не позволяет комплексно выстроить цепочку движения товара. Для АПК это оборачивается тем, что, в частности, по этой причине невозможно решить проблему фальсификации и контрафакта. Не могут контрольно-надзорные органы оперативно проследить источник небезопасной, несоответствующей и иной продукции, которой нужно преградить путь на торговые прилавки немедленно. Проблема на самом деле еще шире – не разработаны единые подходы реагирования контрольно-надзорных органов в случае выявления нарушений в сфере оборота сырья или готовой продукции.
Оставим в стороне вопрос средств, выделенных из бюджета на «упражнения» в системостроении в одной только отрасли. Хотя порассуждать на эту тему хочется – перо или курсор в стадии закипания. Но в данном случае продуктивнее выяснить, понимают ли где-то на ИТ-верхах, в организациях, выступающих в роли проектных офисов программы «Цифровая экономика», суть проблем, обусловленных отсутствием того самого пресловутого межведомственного взаимодействия?
Если судить по выступлениям на отраслевых тематических конференциях, понимают. Однако это слабое утешение, поскольку понимание приходит тогда, когда один руководитель или стратег сменяет другого. Сколько лет на самом высоком уровне говорилось о создании, а затем и модернизации системы межведомственного взаимодействия – вопрос и риторический, и ключевой, и наиболее сложный для чиновников.
Эксперты признают, что отставание в обеспечении данного взаимодействия – главная подножка на пути создания в России цифровой экономики. Данные между федеральными и региональными органами власти, внебюджетными фондами передавать не научились. На уровне маленького человека это выражается в том, что при изменении социального или имущественного статуса нужно получить стопочку бумажек и разнести их (пешком или на транспорте – личное дело каждого) по окошкам МФЦ, налоговой службы, компании, управляющей недвижимостью, и т. д.
На уровне большой страны это выражается в тотальной неготовности технологической инфраструктуры к развитию цифровой экономики. Все проекты, о развитии которых заявляется в рамках реализации этой амбициозной программы, – скорее из разряда автоматизации тех или иных ведомственных или бизнес-процессов, попыток научиться управлять данными, которыми располагает государственная или бюрократическая машина.
Лучшее, что можно предпринять сегодня, – это унифицировать требования к государственным информационным системам, чтобы очередная из них не проектировалась по-своему, т. е. без шансов интеграции с другими системами, хотя бы отраслевыми. И потом уже можно будет приступать, например, к формированию цифрового профиля гражданина, а там и к строительству цифровой экономики. Не забывая о том, что автоматизация – это элемент, звено, ячейка цифровизации. Цифровая экономика претендует на преобразование принципов функционирования рынков, отраслей и государства, а также взаимодействия граждан, человека с человеком. Претендует и правильно делает. На меньшее размениваться не стоит.
